Ландшафтная компания ARTEZA: крупный план

ARTEZA основана в 2002 году. С чего все начиналось?

Сергей Курдюков (С.К.) Было решено создать компанию, целенаправленно занимающуюся ландшафтным дизайном. Команда уже сложилась, мы вместе работали в другой фирме, но ландшафты для нее не были в приоритете. Нас это не устраивало, потому что не было перспектив для развития. Опыта же было достаточно, и потенциал мы чувствовали. Я, например, начал работать в этой сфере в 1987 году. 

Денис Кусенков (Д.К.) Это был очень интересный опыт - все делали сами. Один договаривался с клиентами, другой – рисовал, третий – сажал. Первую детскую площадку собирали у меня на даче.

Когда вы поняли, что компания перешла на новый уровень и готова заниматься крупными проектами?

Д.К. Крупные проекты мы делаем уже давно. Работать над частным объектом в десять гектаров, поверьте, не легче, чем над парком «Зарядье», в котором для сравнения 14 гектаров. С точки зрения внимания к деталям, качеству материалов, выбору проектных решений и их жизнеспособности ответственность на частных объектах точно не ниже, потому что мы отвечаем перед конкретным человеком. Растения либо растут, либо нет, либо результат нравится заказчику, либо нет. Ссылаться на вкусовщину и прятаться за какие-то формальности не получится.

С.К. Специфика работы с частными и общественными пространствами, конечно, совершенно разная. Детализации разные, нагрузки на территории отличаются. В плане используемых материалов на частной территории можно больше себе позволить, а вот креативные решения легче принимаются, наоборот, на общественных объектах.  

Д.К. Как в 2002 году мы поняли, что возникла ниша, и можно заниматься только ландшафтным дизайном, не смешивая его с другой деятельностью, так и 3-4 года назад с приходом Сергея Капкова и ростом популярности парковой тематики появилась новая возможность. Образно говоря, дверь открылась, и мы поняли, что либо мы войдем в нее, либо другие компании будут развивать это направление. Так что, скорее, это не только наш выбор, но и веяние времени.

Денис Кусенков, старший партнер, руководитель по развитию компании ARTEZA

Действительно ли приход Капкова стал неким водоразделом и косвенно, но сильно повлиял на развитие ландшафтной архитектуры и отношение к ней?

Д.К. Он создал условия для развития общественных пространств, активно занимаясь программой создания точек притяжения в городе. Он же говорил, что москвичи живут с привязкой к жесткому маршруту: дом – работа, работа – дом. И вот в Москве стали появляться места, где жители могли проводить свободное время, гулять, общаться, заниматься спортом. При этом считать, например, Парк Горького образцом ландшафтной архитектуры точно нельзя. Это городское пространство, главной своей целью ставящее создание досуга, в нем высокая концентрация развлечений. А вот Крымская набережная бюро Wowhaus - это тот объект, который имеет в себе абсолютно законченное ландшафтно-архитектурное решение. Чем это здорово для нас: появился пример, на который можно сослаться в разговоре с клиентами. Клиенты, заказчики должны увидеть пример, чтобы понять, что нравится или не нравится. Одна из проблем нашей работы – отсутствие запроса, конкретного заказа, ТЗ.  Поэтому, как правило, основное обсуждение объекта с заказчиком начинается после представления ему первых концепций, когда для него появляется тема для обсуждения.

С.К. Приход Капкова сыграл большую роль. Прецедентом стало уже то, что у таких людей как он появилась возможность действовать. До этого преобразования среды не были в сфере интересов городских властей. В этом смысле действительно настал переломный момент. Что немаловажно, был выделен совершенно иной бюджет. Появились возможности для работы. Город стал активно использовать инструменты открытых архитектурных конкурсов.

Д.К. Амбициозные конкурсы последних лет – это совместный проект Департамента культуры и Москомархитектуры. Так что нельзя забывать и еще об одном человеке – Сергее Кузнецове. Вместе с Капковым они создали союз единомышленников, молодых менеджеров, которые в своей деятельности опирались на лучший международный опыт развития общественных пространств.

Процесс запущен  и сейчас мы видим развитие этого тренда - наряду с реконструкцией и строительством парков продолжаются проекты благоустройства Бульварного и Садового колец, многих улиц города, что является хорошим знаком. Обратите внимание, что тренды подхватывают не только в общественных пространствах, но и в частных объектах – жилых комплексах и бизнес-центрах. Застройщики вынуждены ориентироваться на обновленные городские пространства. Например, на встрече с представителями одной крупной строительной компании мы услышали, что они хотят воссоздать на одном из своих объектов «небольшой Парк Горького».

Сергей Курдюков, художественный руководитель компании ARTEZA

Часто можно услышать мнение, что в современной России ландшафтной архитектуре неоткуда было взяться, и она существует сейчас только как развивающееся направление. Однако вы своим примером показываете, что ландшафтные архитекторы с давних пор много трудятся и уже сделали много хороших проектов. Так в чем же суть проблемы?

С.К. В каком-то смысле ландшафтной архитектуры действительно не было, потому что частных владений как таковых не существовало, а работали только с парками и скверами. Вследствие этого еще в СССР сформировались специфические нормы обучения необходимых специалистов и правила формирования и ухода для территорий. И еще одна важная деталь – не было профессиональной информации, которую можно получить, путешествуя по миру или общаясь с зарубежными специалистами. Потом все изменилось.

Сейчас большинство ландшафтников своими глазами видели хорошие примеры обустройства территорий, некоторые успели поработать в зарубежных компаниях. Конечно, весь этот опыт приходится локализовать. У нас и климат другой, и Москва – крупный, развивающийся мегаполис, а не уютный маленький европейский городок, в котором все детально проработано за столетия.

Д.К. Одним из лучших вузов, который готовит специалистов для работы с ландшафтом можно считать Московский государственный университет леса, который выпускал инженеров садово-паркового хозяйства. Это название профессии – прекрасная иллюстрация к вашему вопросу. В СССР была базовая потребность в инженерах, а не архитекторах.

Откуда еще приходят к вам сотрудники?

С.К. Из МАрхИ, из Тимирязевской академии. Но если в первом случае у выпускников хорошая архитектурная подготовка и нулевое знание растений, то во втором - наоборот. В МГУЛ все-таки комплексный подход к обучению. У нас работают выпускники не только московских учебных заведений. В Новосибирске сформировалась довольно интересная школа ландшафтной архитектуры.

Д.К. Но нам и нужны специалисты разных профессий. Каждый проект ставит перед нами разные задачи. В Лужниках планировочные решения заданы, маршруты уже не изменить, можно работать только с функционалом и растениями. Сейчас из набережной делают спортивную зону, например. Если взять парк «Зарядье», то он требует комплексного вмешательства: необходимы расчет потоков людей, правильное распределение объектов, освещения, грамотный подбор растений и так далее. В Митино хорошая природная база, к ней должен быть щадящий подход с точки зрения организации пространства. Поэтому наличие в коллективе ландшафтных архитекторов, дендрологов, архитекторов, инженеров и их совместная работа всегда дают положительный результат и позволяют решать самые обширные задачи.

То есть недостатка в специалистах вы не испытываете? Есть ли еще какие-то трудности?

Д.К. Недостаток хороших специалистов есть, наверное, во всех сферах. Мы не исключение. Поиск людей - один из тех вопросов, которым мы не перестаем заниматься никогда.

К трудностям или, скорее, к специфике нашей сферы деятельности можно отнести общее состояние рынка ландшафтного дизайна. С одной стороны клиенты сейчас готовы покупать ландшафтную архитектуру, а мы, участники рынка, должны соответствовать этим запросам. Наш рынок молодой и несостоявшийся. Если брать именно архитектурный рынок, он хорошо организован, в нем есть иерархия, есть специализации. Клиент в нем легко ориентируется. Нужен микрорайон, вы идете в ТПО «Резерв», в SPEECH, нужно классическое частное владение – к Олегу Карлсону, современное – к Александре Федоровой и т.д. А когда человеку нужен сад, он теряется, ищет в интернете, а там ландшафтными дизайнерами называют себя все: от тех, кто продает растения, до тех, кто окончил двухнедельные курсы. Так что нас ждет этап самоопределения и окончательное формирование рынка.

А в целом ландшафтный дизайн ждет бурный рост. Достаточно посмотреть на окружающую нас среду и станет ясно, что работы в нашей сфере еще много как с точки зрения количества, так и качества. Яркий пример развития тренда: реконструкция олимпийского комплекса «Лужники» уже невозможна без продумывания функционала, без создания прогулочных зон и зон отдыха, без работы с зелеными насаждениями. Раньше реконструкция заключалась бы в реставрации спортивных сооружений, а на деревья никто бы внимания не обратил. Максимум на что можно было бы рассчитывать – создание очередного шедевра цветоводства из петуний.

Потихоньку мы забудем о петуньях и всех этих однолетних клумбах, вместо них будут многолетние растения, а вместе с ними и качественное мощение, хорошие лавочки, хорошее освещение и тому подобное. Можно сказать, что эволюционные процессы, рассчитанные на улучшение среды вокруг нас, уже запущены, и их не остановить.

Кстати, о петуньях. Я иногда задаюсь вопросом, неужели людям, работающим с городскими клумбами, не жалко тратить время на ежегодную, иногда ежемесячную, пересадку растений? Почему они до сих пор не поняли, что высадка многолетников сэкономит их время, силы и деньги?

С.К. Исторически вся работа с клумбами сконцентрировалась в руках «озеленителей» - так мы называем коммунальные службы, которые десятки лет занимаются уходом за газонами и клумбами, а у них все очень просто: место есть – сделаем цветник. Дальше мышление работает по схеме: в прошлом году были синие петуньи, значит, в этом будут красные.

Д.К. Любое городское хозяйство очень инертно и сложно переживает нововведения. Это одна из проблем, приведших к вырождению профессии. Сейчас она вполне осознанна обществом и профессионалами и, скорее всего, будет решаться.

С.К. Надо переходить от мышления уровня озеленителя к мышлению уровня ландшафтного архитектора.

В Высшей школе урбанистики проводили исследование, по итогам которого выяснилось, что многие жители спальных районов хотели бы жить буквально «как в лесу», и чтобы парки у них были такие же, никем нетронутые. Что делать с таким общественным мнением?

Д.К. В Москве не хватает тихих, уютных ландшафтных парков. Без дискотек, без ресторанов, без постоянных ярмарок, катков. Мы живем в мегаполисе, где суеты, нервозности, шума так много, что хочется спрятаться в уединенном природном уголке. Когда речь заходит о реконструкции любого парка, у людей в голове возникают образы не гармоничных ландшафтных решений, пейзажных дорожек и красивых растений, а образы дискотек, баров, снующих велосипедов! Люди вдруг понимают, что там, где раньше они спокойно гуляли с ребенком, теперь будут носиться мимо них велосипедисты. Ну хорошо, пусть Парк Горького, ВДНХ будут местами предельной концентрации развлечений, это оправдано и логично. Но большинство парков должны оставаться парками. Дайте людям тихие точки.

У меня перед глазами парк «Березовая Роща» на Ходынке. Это старейшая, устоявшаяся экосистема со своим микроклиматом, с огромными деревьями. Надо было всего лишь убрать деревья-паразиты, вычистить поляны, добавить кустарников, многолетников, продумать дорожно-тропиночную сеть – и оставить парк в покое. Но сейчас там: велопрокат, футбольное поле, развлекательные центры для детей, дорожки залиты бетоном… Сделано все плохо, но зато для отчета сойдет. А ведь хорошие ландшафтные решения реально воплотить в жизнь и сделать это можно очень экономично. 

С.К. Консервативный настрой жителей проявляется в отношении районных парков. На собраниях они обычно выдвигают парадоксальные требования: сделайте нам лучше, но ничего не трогайте и не меняйте, деревья не рубите. Про вырубку – это тоже важный момент. Деревья из-за неправильных посадки и ухода за долгие годы сильно разрастаются и истощаются. Никто не понимает, что если, например, на один квадратный метр посадить не три березы, а одну, то она в своем единственном числе поразит всех своей мощью и красотой.

Д.К. Мы разрабатывали концепцию для парка в Северном Тушино, который как раз надо было просто очистить, пустить солнце под деревья, какие-то из них заменить. Там действительно как в джунглях. Мы предложили именно рубками ухода улучшить режим существования растений, чтобы они лучше себя чувствовали, но нас никто не понял.

С.К. Это своего рода наследие советского времени. Сделать парк у нас могут, а вырастить его должным образом – нет. Специалисты должны за ним постоянно следить. Простейшая задача – убирать самосев. Посетите любой парк, вы увидите, что половина того, что там растет, не имеет никакого отношения к первоначальному замыслу. Я иду по историческому парку Монрепо и как специалист вижу, что вот тут должна быть точка с видом на залив, но ничего не видно из-за выросших случайным образом кустов. Даже те, кто любят этот парк, ухаживают за ним, не осознают, что он местами зарос «сорняками», и их надо убирать. У них срабатывает ложное экологическое сознание.

Д.К. Вообще, надо вносить изменения в законодательство, касающееся работы с растениями.

С.К. Еще в 1989 году было издано постановление о запрете высадки тополя бальзамического и клена ясенелистного. Запрет, может быть, и не нарушали, но самосевом эти деревья продолжали повсюду произрастать. Отсутствовал банальный уход за территориями.

Д.К. Чтобы изменить общественное сознание, необходимо для наглядного примера сделать хотя бы один парк качественно. Но для этого должен поступить правильный запрос. Если он будет в виде конкурса, то победить на нем с предложением вырубки лишних деревьев и посадки кустарников, чего было бы достаточно, невозможно. Если же запрос будет идти просто сверху, то мы будем скованы жестким регламентом. Это странная ситуация. Будем надеяться, что большой опыт, накопленный Мосгорпарком, изменит ее.

Игорь Никонов, ведущий ландшафтный архитектор, руководитель проектов

Какой из ваших проектов вы бы привели в качестве положительного примера?

Д.К. Если говорить о щадящем отношении к сложившейся архитектуре парка и комплексном подходе, то лучшим примером может стать разрабатываемый нами проект для территории Олимпийского комплекса «Лужники».

Игорь Никонов (И.Н.) Работать над концепцией для Лужников сложно, но очень интересно. Предлагаемые решения должны быть сбалансированы с устоявшейся инфраструктурой комплекса, его духом и стилем. Для Лужников было необходимо разработать комфортную среду, где было бы удобно, скажем, гулять с детьми в выходной, и учитывать при этом, что здесь же в определенные дни будут дружным строем проходить десятки тысяч человек в час. Работая в рамках этих ограничений, мы постарались сделать территорию максимально дружелюбной, пригодной и для отдыха с семьей, и для занятий спортом на свежем воздухе, и для проведения массовых мероприятий такого уровня, как Чемпионат мира по футболу.

Если рассматривать Лужники как большой ландшафтный парк, сравнимый по размерам с Сокольниками, Парком Горького или ВДНХ, то спорт на открытом воздухе будет главной его «фишкой», это то, за чем в Лужники поедут горожане на выходных. Ради устройства беговой дорожки, дорожки для роллеров и велосипедистов вдоль набережной отказались от двух полос автомобильного движения.

Своеобразный вызов – создание цветников из многолетних растений. В Москве сложилось мнение, что специалистов для этого просто нет. Три года назад на защите проекта профессионалы у меня спрашивали, а возможно ли это все, все эти ваши «цветочки»? Хотя было очевидно, что возможно. К счастью, прецеденты Крымской набережной, Парка Горького, «Садовников» показали, что и в нашем суровом климате все это работает и живет.

Современная методика работы с растениями и ландшафтами, вообще, иногда тяжела для осмысления. Как это было с «Зарядьем», где наши иностранные партнеры оперировали совершенно иным набором ценностей и идей. Зачем, например, брусчатку класть не на бетонную плиту, а на почву, чтобы через нее росла трава? Даже меня удивила идея отсутствия урн, согласующаяся с  концепцией «принес с собой – унес с собой». Вот такое в России пока точно не сработает!

Вы будете отвечать только за ландшафтную составляющую? Кто разрабатывал павильоны, малые архитектурные формы?

И.Н. Над павильонами и новыми постройками работает бюро SPEECH,  ландшафтные решения мы разрабатываем под руководством Творческого производственного объединения  «Прайд», которое отвечает за проект Генплана всего комплекса.

С.К. У нас в компании есть установка, если по основным зданиям работал интересный архитектор, то пусть он делает и малые архитектурные формы. Но архитекторы не всегда берутся за это, доверяя нам.

Д.К. Мы всегда работаем в тесном союзе с архитекторами. В определении стиля объекта, общих планировок они играют лидирующую роль, мы это принимаем и уважаем. Но если и они с уважением относятся к нашим предложениям, например, по месту посадки дома, общему планировочному решению, то тогда достигается оптимальный результат.   

Как обстоят дела с конкурсными проектами?

Д.К. Наш совместный проект с Buromoscow для Триумфальной площади в прошлом году реализован, пусть и с существенными изменениями. Объект популярен у горожан и получил высокую оценку у городских властей. Площадь начала жить. Я ни разу не видел, чтобы качели там были свободны. Если брать в расчет не наши амбиции, а чаяния горожан, то проект полностью удался.

На конкурсе для Ходынского поля мы были финалистами, а победила компания Land Milano. К сожалению, сейчас концепция разрабатывается с нуля другими архитекторами. С конкурсом на проект парка Митино, где мы с бюро FORM заняли первое место, то же самое. Мы сделали все, что могли и довольны результатом. Пусть и на бумаге. (Смеется.)

В данный момент ведется активная работа с Хироки Мацуро (Maxwan) по  доработке концепции территории инновационного центра Сколково, с которой мы выиграли конкурс. По отдельным зонам приступаем к разработке рабочей документации.

Над «Зарядьем» продолжаем работать в составе консорциума Diller Scofidio + Renfro,  Hargreaves Associates, Citymakers и МАХПИ, помогаем с выбором растений, выбором технологий реализации задуманного, работаем как консультанты практически во всех аспектах проекта.

С.К. Причем роль консультантов нельзя преуменьшать. Мы неоднократно убеждались, что некоторые проекты, разработанные иностранцами, представляют собой совершенно нереалистичные для нашей климатической зоны вещи.

Д.К. Хорошо, что в этом проекте все это понимают и с радостью сотрудничают с нами.

Что ждет компанию в будущем?

Д.К. Текущее положение вещей дает нам повод смотреть в будущее позитивно. Что касается городских объектов, наша цель – закрепиться в круге компаний, способных решать сложные, комплексные задачи в сфере ландшафтной архитектуры. Нам предстоит не только завершить проектирование начатых объектов, но и довести их до реализации – воплощения в жизнь. При работе с частными клиентами мы должны выдержать высокую планку качества, которая позволила нам успешно работать более десяти лет.

На днях команда ARTEZA перезапустила свой сайт, и теперь вы можете сами увидеть новый фирменный стиль компании, разработанный брендинговым агентством Wowhouse. Денис Кусенков заметил по этому поводу: «Преобразования, произошедшие за последние годы, не могли не отразиться на нашем позиционировании. Новый стиль – это не шаг на опережение, а скорее реакция на уже свершившиеся изменения: расширение направлений нашей деятельности и масштабов проектов, структурные изменения и внедрение новых подходов к работе».

Официальный сайт ландшафтной компании ARTEZA.

Фотографии: ARTEZA.

Еще по теме:

Архитекторы

Олег Карлсон: мы проектируем по «системе Станиславского»

«Все хотят добра»: разговор об архитекторах как об общественных деятелях

Урбанисты

Здесь будет «город-сад»!

«Все хотят добра»: разговор об архитекторах как об общественных деятелях

архбюро: крупный план

Архитектурное бюро WALL: крупный план

Buromoscow: «Самые простые решения всегда работают лучше всего»

Оставить комментарий